«Концертник»: Музыкальное мышление подобно математике. Интервью со С. Бисяевой

- Помнишь истину: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»? А на каких песнях ты выросла, на какой музыке прошли твои детство и юность?

- Детство - в классической музыкальной школе. Песни были советские, популярные. Потом, ближе к 16 годам, когда пошла в музыкальное училище, заинтересовалась джазом. У нас даже Тимур Родригез начинал когда-то, занятия были в «Заре», мы были у него на бэк-вокале. С того времени мне понравилось все это дело.

Потом была создана рок- группа «Глаза». Создателем ее являлся Антон Дашкин, в настоящее время он барабанщик у Ирины Богушевской и преподаватель академии им. Маймонида в Москве. Нам тогда было по 15 лет, и мы участвовали в рок- фестивале как самые маленькие по возрасту. А бас-гитаристом был Стас Полеха, он сейчас басист в «Уральских пельменях».

- То есть у тебя классический набор певицы: музыкальная школа, училище. А в какой музыкальной школе училась?

- 11-я. Где сейчас расположен Центр культуры и досуга.

- Кто тебя привел в музыкальную школу?

- Пришли учителя в школу с объявлениями, я принесла их домой маме и сказала: «Мама, у нас завтра будет набор в музыкальную школу, и я иду поступать». На что мама спросила, что я буду петь, я ответила: «Там и придумаю». Все пели Чебурашек, крокодила Гену, а я пела «Ламбаду». 90-е годы, в то время это было очень актуально.

- Были мысли, что пение и музыка - это не твое, и надо завязывать? Мысли бросить?

- После музыкального училища я поехала в Москву, поступала в три вуза, не поступила ни в один. И в каждом мне говорили какие-то гадости на экзаменах. Я поступала на академический, то есть на оперный, вокал в Гнесинку, академию им. Маймонида и в институт культуры в Химках. Везде мне говорили: «Как ты поешь «Хабанеру», ты должна петь ее как жгучая брюнетка, а поешь как Аленушка из Полесья. Говорили все подряд, я воспринимала это все очень серьезно.

- Знакомая ситуация. И как ты смогла перешагнуть через себя?

- После этого у меня был период адаптации, наверное, месяца два он длился. Но я все-таки осталась в Москве, мне предложили учиться на подготовительном курсе в Химках. Я там осталась и смирилась с тем, что надо начинать учиться заново петь. Как-то так преодолела, видимо, перебороло чувство любви к музыке, пению, вокалу.

Я даже год училась в Академии Шварцкопф, у меня есть международный диплом стилиста. Год поработала в салоне в Москве, мне это ужасно не понравилось, я все время хотела побыстрее уйти домой. У меня была депрессия, потому что мне не хотелось работать там, хотелось все время петь, заниматься музыкой, играть.

- Ты лично как воспринимаешь критику? Какая критика для тебя больна, а к чему ты прислушиваешься?

- Благодаря жизненному опыту, у меня на критику – иммунитет. Иммунитет на слова, чье-то субъективное мнение. Я оцениваю реалистично, что человек мне сказал, что-то могу отмести, что-то оставить как пользу. Сколько людей - столько и мнений. Как говорила Коко Шанель: «Вы можете думать обо мне что угодно, я о вас не думаю вообще».

- Есть люди, к кому ты прислушиваешься, чье мнение важно в творчестве?

- Наверное, люди, которые идут на концерт, которые не являются профессионалами и не связаны с музыкой. Они скажут реальную картинку, какая есть, они не вникают глубоко в музыку. Это профессионалы начнут копаться в деталях, в нюансах, а обычные люди скажут так, как они слышат.

- Когда тебе крайний раз говорил комплименты народ? Это же всегда так приятно.

- Я разбираю комплимент от лести. Слишком сладко всегда звучит лесть, она всегда обобщенна. Комплименты - они больше детальны.

- Как ты стала солисткой «Пензаконцерта», как попала в «Экспресс-бэнд»?

- Есть в колледже искусств заведующая эстрадного отделения Надежда Евгеньевна Попова. Она когда-то в музыкальном училище вела у меня сольфеджио и гармонию, с тех времен мы - в хороших отношениях. Ее муж- саксофонист Виктор Назаров, они мне и предложили послушаться в коллектив «Джаз-круиз»,он появился в 2007 году, а я пришла туда в 2009 году. Там уже был полный набор, я заменяла девочку, которая уехала в Москву. Так и осталась там работать, вот уже почти десять лет.

- Комфортно ли работать с мужчинами?

- Да. У меня с детства в друзьях всегда были мальчики. Я не любила с девочками общаться, они – капризные, завистливые. А с мальчишками и подраться можно, и поспорить. Я бы не сказала, что мне уступали, когда-то я была такой «свой братан».

- Ругались с музыкантами, говорили на повышенных тонах?

- Нет. Они больше между собой по-мужски разбираются. У нас, вокалистов, как-то все мирно.

- Ты всегда выглядишь замечательно. Костюмы, имидж, стиль – все придумываешь сама? На кого равняешься в стиле?

- Да, все сама подбираю. Я - перфекционист, люблю, когда все идеально. Ни на кого не равняюсь, главное - чтобы на мне все смотрелось.

- А чувство вкуса откуда у тебя?

- Думаю, от папы. Хоть рядом мы не жили, с детства не вместе. Он - стилист, работает в Москве. Мне кажется, это - от него, а, может быть, и от мамы. Они оба со вкусом одеваются, следят за внешним видом.

- Заметил татуировки на твоем теле. Что это, погоня за модой?

- Бывают периоды в жизни, когда хочется новых ощущений. Мой муж очень большую площадь тела забил татуировками, и я, глядя на это, решила попробовать тоже, как это будет по ощущениям. Вначале забила маленькую на руке, потом показалось, что одна татуировочка – это как-то несерьезно, и надо что-то красивое сделать. Сделала побольше. Наверное, меня мама остановила, она сказала, чтобы я к ней больше не приходила, если она еще что-то увидит. Сейчас начали делать замечания на официальных мероприятиях, на госконцертах. Например, на концерте в честь Дня полиции мне сделала замечание режиссер.

- Что ты скажешь про Jazz May. Этот фестиваль что-то значит для тебя?

- С Jazz May очень приятные ассоциации. Для меня лично это были первые попытки показать себя в джазе, поиграть с приезжими музыкантами. Был преодолен барьер общения на иностранном языке. Конечно, сам фестиваль, его атмосфера, общение - это все очень интересно: общность людей, которым нравится одна и та же музыка, один и тот же стиль. Можно сказать, что это такое авангардное веяние. Все-таки мы большинство дней в году в коллективе поем популярную музыку, и то, что нам скажут. А говорят нам, в основном, что-то из советских песен. Это все нам очень скучно, все - в рамках. А джаз можно попеть в свободном стиле, так, как хочешь, так, как слышишь.

- Сольники у тебя есть?

- Нет. Наверное, где-то в глубине души хотелось бы. Я хочу, чтобы все было идеально, но понимаю, что в филармонии не будет так. Так, как я вижу и хочу - это слишком затратно. Хотелось бы дорогое шоу, с подтанцовками, хорошим оркестром. Хочется чего-то глобального.

- Не секрет, что мы крутимся, кто как может. Сколько работ у тебя сегодня?

- На сегодняшний день – три работы: творческая студия «Музыкалка», «Пензаконцерт» и колледж искусств.

- Училкой себя чувствуешь? Нравится?

- Чувствую. Отношения со студентами не скажу, что панибратские. Оценки ставлю объективные, честные. Многие обижаются, некоторым что-то не нравится, бывает, даже хлопают дверью. Но я строга. Как относятся к моему предмету, так и я отношусь к людям, потому что не люблю халтуру, ни в чем. Должно быть все по-честному.

- Как у Тимура Родригеса все получилось как у певца? У него же нет музыкального образования.

- В нем очень много энергии. Он не останавливается, постоянно двигается вперед к свой цели. Конечно, думаю, не без помощи своих же друзей.

- А ты пела у него на бэках?

- У него был сольный концерт в «Заре», он пел песню из «Beatles» и попросил нас с девочкой с дирижерскогофакультета спеть.

- Ты сильная женщина?

- Да, я сильная женщина.

- Когда плакала последний раз?

- Сегодня. Честно говоря, у меня бывают депрессивные состояния. Я - очень эмоциональный человек, но внешне никогда этого не показываю.

- А историю с Москвой не хочется закрыть? Покорить ее?

- В силу возраста уже нет. Когда нет семьи, людям проще: можно попробовать, уехать, вернуться, работать ночами, не спать. На все нужны силы, на данный момент я знаю, что меня бы не хватило. Я проработала в караоке-клубе два года, с семи вечера до шести утра, после этого поняла, что здоровья не осталось. Приезжала домой, ходила по врачам, стал слабым иммунитет, так как работала на износ.

- Не было мысли съездить на «Голос», «Народный артист»?

- В то время, когда я жила в Москве, это 2003-2004 годы, была только «Фабрика». Фабриканты приходили в наш караоке-клуб по вечерам, это были уже достаточно сложившиеся вокалисты и все они учились профессионально на эстрадных отделениях. Я в том момент училась академическому пению, пела арии. А караоке клуб был возможностью заработка. Мне надо было бэки петь, так как у меня - дирижерское образование и хороший гармонический слух, я могла подпеть в любой песне любой бэк, даже если я ее не знаю.

- Мешает ли сегодня академическое образование?

- Нет, не мешает. Это благо, польза, хоть сколько бы меня не переубеждали, есть очень много сейчас эстрадных методик. Я считаю, что основа вокального искусства – это все равно классика. Слушать начинать нужно с классики, развивать дыхание и голос - тоже на классических итальянских упражнениях. Это те же распевки, которые нужны классическим певцам, все - со старой итальянской школы.

- А дочь учится в музыкальной школе. Кто ее за руку привел?

- Учится, но нехотя. Я ее притащила. Думаю, что музыка в человеке развивает мышление, и логическое – в том числе. Играя на инструменте, моторика развивается, связь техники с мозгом. Благодаря музыке, можно в школе на высшую ступень поднять учебу. Музыкальное мышление подобно математике, только еще с высотой звуков. Все это связано.