— Вы окончили музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова. Случились ли там, так скажем, судьбоносные знакомства, с кем-то сотрудничаете или дружите сейчас?
— Ну, уже судьбоносно, что я туда поступил и стал музыкантом, я был не уверен, что хочу заниматься классической музыкой, что подразумевалось, когда ты играешь на скрипке.
И да, важнейшие знакомства — именно оттуда. Начиная с первой серьезной группы «До Мажор» Андрея Сучилина, музыканты группы бросали клич, когда для концерта нужен был квартет, так я и попал в этот безумный коллектив, в котором впервые выходил на достаточно большую сцену и даже заработал несколько рублей.
Теперь про тех, кто со мной учился. Наш виолончелист Денис Калинский учился на пару лет младше меня, мы играем вместе более 20 лет. Первый звукорежиссер, с которым я работал и продолжаю работать — Софья Кругликова училась со мной на одном курсе, ну и, конечно, наш постоянный звуковик Михаил Спасский тоже оттуда. Lрузья юности — Дмитрий Коробков, игравший со мной в «До Мажоре», потом игравший в «Последнем шансе» и впоследствии эмигрировавший Борис Элькис, с которым мы вместе ходили показывать музыку композитору Владимиру Тарнопольскому, преподававшему в то время в Ипполитовке.
— Вы написали музыку для многих фильмов, в их числе — «Страна глухих», «Гибель империи», «Мой сводный брат Франкенштейн». Как вы пишете музыку для кино и что для этого нужно?
— Для этого нужен заказ (смеется, потом плачет). Я работаю уже с более-менее смонтированным материалом, необходимо также общение с режиссером, монтажером картины. У всех свои правила, но в последнее время работа идет по референсам, то есть уже подложена какая-то музыка, нужно сделать что-то свое в этом духе. Дальше все зависит от таланта — насколько ты уходишь из рамок, заданных чужой музыкой. То есть романтизма в этой профессии становится все меньше и меньше.
— Вы не сразу стали сочинять музыку. Как к этому пришли и почему?
— Да, действительно, я не сочиняю ее с рождения, до этого я был занят другими делами, более свойственными возрасту. Сочинять я начал где-то в подростковом возрасте, это была рок-музыка. Что-то посерьезнее пришло уже после, в процессе исполнительства, когда я собрал ансамбль «4'33″» и понял, что свою музыку играть приятнее, чем чужую.
— В одном из интервью вы сказали, что, когда создали ансамбль «4'33″», играть было негде. А какова ситуация, на ваш взгляд, сейчас? Есть условия для развития музыкантов?
— Играть в 1994 году было, действительно, негде. Сейчас мест стало больше, но музыкантам так же сложно пробиться, особенно нестандартным. Но в Европе еще сложнее, в Париже устроить концерт стало очень сложно. Снимай зал и играй. Наверное, новые технологии (распространение музыки через интернет) дают какой-то шанс музыкантам, но как пробиться через тонны мусора? В любом случае, тот, кто не может жить без музыки, продолжит ею заниматься, дальше все зависит от его упорства, умения быть маркетологом, собственным пиар-агентом, ну и элемент везения тоже важен.
— Что заставляет заниматься «сложной» музыкой? Никогда не думали пойти по другому пути и уйти в более простые форматы, чтобы стать «коммерческим» музыкантом?
— Я думаю, что моя музыка достаточно проста, она недостаточно коммерческая. Звучит странно, но это факт. Ну а простые форматы — это скучно. Кроме того, это подразумевает пение песен с припевом и куплетом. Сам я не пою, вокруг особо тоже никто не рвется.
— Согласны ли вы, что есть музыка «современная» и «вне времени», которая будет востребована всегда? К какой вы смогли бы отнести свою музыку?
— Моя музыка, естественно, относится сразу к обеим категориям. Пожалуй, не буду это расшифровывать.
— Фестивали с открытыми площадками, как «Джаз Май», привлекают много людей, даже тех, кто далек от джаза. Как вы думаете, это помогает в расширении аудитории? Случайный слушатель может стать фанатом джаза?
— Случайный слушатель может открыть для себя удовольствие от «живой» музыки, это самое главное, чем хороши подобные фестивали. Многие люди никогда не были на концерте, и подобное ненасильственное изучение джаза или какого-то другого стиля музыки может помочь им не бояться переступить порог концертного зала.
