«Мы не сможем по-другому»: основатели поискового отряда «Лиза Алерт Пенза» рассказали о семье и работе

Восемь лет Илья и Екатерина Самсоновы ищут пропавших людей в Пензенской области. Развивать поисково-спасательное движение «Лиза Алерт» пензенцы начали, когда их третьему ребенку было около года. Поэтому первое время новоиспеченным поисковикам приходилось непросто. Тогда, в 2013-ом, они и не думали, что поисковый отряд так прочно войдет в их жизнь, а теперь уже не представляют себя без этого.

О том, как найти баланс между семьей, работой и делом всей жизнии, супруги Самсоновы рассказали в интервью «Пенза-Пресс».

- Илья, Екатерина, расскажите, как вы познакомились?

Екатерина: Познакомились в 2004 году, но история нашей встречи довольно банальная – мы вместе работали в одной газете. Начали встречаться, потом поженились. В браке мы уже 14 лет.

- Как же поисковая работа стала частью вашей жизни?

Илья: Все началось с истории пропавшего парня из Нижнеломовского района. Ребята из московского отряда создали группу в «ВК» для его поиска и попросили откликнуться местных. Я вступил в эту группу и заявил, что готов помочь. Тогда нужно было всего лишь проехать по маршруту автобуса и расклеить ориентировки на пропавшего. После этого поиска начался новый – искали пропавшую девочку-подростка. И тогда же со мной в эту деятельность начала вливаться Катя.

Екатерина: В январе 2013-ого года к нам в Пензу приехала Анастасия Волкова из Москвы. Родом она из Пензы – с ее подачи и появился отряд «Лиза Алерт» в нашем городе. Она попросила собрать людей и с горящими глазами рассказала нам всем о работе отряда. После этой лекции мы с Ильей начали серьезно учиться поисковому делу.

- Мне кажется, у каждого поисковика в памяти есть первый трудный поиск, который он никогда не забудет. У вас есть такая история?

Екатерина: Да, весной 2013 года был первый тяжелый резонансный поиск – пропал пятилетний мальчик в Кузнецком районе. Ребенка нашли погибшим. Это была переломная история для нас. Если до этого мы многими вещами занимались по наитию, то здесь мы увидели, как это бывает – когда идет поиск маленького ребенка. Тогда мы приехали среди ночи на место и увидели, что пропавшего готовы разыскивать только родственники и односельчане, а из служб уже не было никого. Все по домам разъехались – рабочий день закончился. В 2013-ом году это было нормой. Сейчас благодаря поисковым отрядам и СМИ любой поиск ребенка мгновенно становится резонансным. А в прежние годы на поиски отправлялись единицы.

Все думали, что для этого есть полиция, МЧС, но никто не понимал, что на самом деле ищут один участковый, может, несколько сотрудников из ближайшего отдела и…всё! Если это природная среда и стопроцентно подтверждено, что ребенок ушел в лес, то вызовут МЧС.

Тогда в Кузнецкий район ребенка ехали люди буквально со всей России – из Москвы, из Ростова. В отряде так принято – ближайшие регионы всегда приедут, чтобы помочь. Тем более, наша область была, можно так сказать, юной. На помощь ринулись вообще все, кто мог. После этого большого поиска в Кузнецком районе в отряде осталось много людей, которые в итоге составили костяк.

- Складывается впечатление, что поисковая деятельность уже с самого начала занимала много времени в вашей жизни. Но ведь была еще работа, уже появились дети, правильно?

Илья: Да, конечно, поисковое движение – это не все, что было в нашей жизни. Мы работали. Я - в Институте народосбережения, Катя выпускала журнал «Мы – родители!». А еще, буквально за год до того, как мы начали развивать отряд, у нас родилась дочка – наш третий ребенок. Катя была в декрете и на поиски, конечно, не выезжала. Тогда она помогала в качестве информационного координатора – собирала информацию, искала добровольцев, распределяла экипажи. И до сих пор у нее эта работа отлично получается. Это большой объем, но он незаметен человеку, который в нашем деле не варится.

- Да вы отчаянные родители! С тремя детьми добавить в свою жизнь такое серьезное дело – для этого нужна решительность.

Екатерина: На самом деле мы на тот момент не понимали, во что мы ввязались (улыбается). Илья вообще думал, что он попробует, начнет помогать, а потом кто-то другой подключится и будет плотно этим заниматься.

Илья: Да, я был уверен, что сделаю первые шаги и кто-то подхватит это движение, а я вернусь к своей жизни.

Екатерина: При чем мы же начинали с нуля. Это абсолютно другая сторона жизни, в которую мы никогда раньше не погружались. Мы не туристы, которые ходят по лесам, мы не сотрудники полиции, которые занимаются розыском. Кстати, мне часто вспоминается замечательный момент, когда мы пришли знакомиться с сотрудниками полиции - рассказали, что мы новый поисковый отряд и хотим помогать в поиске пропавших. На нас тогда с большим недоумением посмотрели. Им было совершенно непонятно, зачем нам это нужно. Это теперь, спустя восемь лет, мы можем подтвердить, что мы эффективны. Тогда же мы пришли на голом энтузиазме и рассказывали, как все круто устроено в Москве, и мы хотим достичь такого же уровня в Пензе.

- Все-таки удалось вам наладить контакт?

Илья: Поначалу заявки через нашу горячую линию поступали редко - просто никто нас не знал. Потом мы начали сотрудничать с пресс-службой полиции, и нам просто скидывали суточные сводки, как прессе. Мы уже сами перезванивали, спрашивали контакты оперативника, а дальше выясняли контакты родни и начинали работу.

Екатерина: Ну, то есть контакт мы установили, нормально к нам отнеслись. Просто тогда не совсем понимали, что мы хотим и во что это выльется.

- Ваша сфера – одна из самых непредсказуемых. Помощь поисковиков может потребоваться в любой момент. Неужели можно привыкнуть к такому образу жизни – когда ты почти всегда на «низком старте»?

Илья: Приходится иногда чем-то жертвовать. Все-таки детьми нужно заниматься, а положиться на бабушек и дедушек мы можем не всегда. Но сейчас отряд разросся, стало больше людей. Есть вероятность, что кто-то поиск продолжит. То есть не всегда приходится выбирать между нашим делом и семьей.

Екатерина: Это первые годы мы брались за все. И тогда это подкреплялось энтузиазмом – шашки наголо и понеслись искать. Я в декрете была, дочке - всего годик, а вот Илья из лесов не вылезал. Со временем появились люди и начал выстраиваться баланс. Но прошло немало времени. Было сложно удержать людей, сохранить их заинтересованность в отряде. Мы же все добровольцы, делаем все по велению души и сердца. Здесь никто не получает зарплату, мы не получаем господдержку, гранты или что-то подобное. Мы тратим только свое время и свои средства. Не каждому это подходит. Поэтому мы всегда заинтересованы, чтобы как можно больше людей оставалось с нами, которые понимают нас и разделяют наши принципы.

Если у нас на странице в паблике не висит новая ориентировка, это не значит, что мы ничего не делаем – постоянно проводим обучение, мероприятия, сами учимся. А еще есть поиски, которые мы по разным причинам ведем без оповещения общественности. Я сейчас учу новых инфоргов, например. Этот баланс помогает выдерживать нормальный темп и при этом выполнять свою работу хорошо.

- А как вам удается справляться с эмоциями? Вы постоянно проживаете чужие истории, не все из которых заканчиваются благополучно.

Екатерина: Со временем научились справляться. Невозможно впускать в сердце всех до единого – так можно очень быстро выгореть. Но к этому тоже пришли не сразу.

- Екатерина, к вам вопрос как к маме - трое детей требуют очень много внимания, работа инфорга – тоже. Как справиться и с тем, и с другим?

Екатерина: С детьми постарше можно было договориться, а младшую укладывали спать, чтобы сделать первый прозвон по заявке – это примерно час занимает. Надо же понимать, что поиски – это не круглосуточная история, и я не одна этим занималась – были другие люди в отряде, которые понимали, что у меня маленький ребенок, и помогали. И близкие очень поддерживали и поддерживают до сих пор.

- А, кстати, семья с пониманием относится к вашему делу?

Екатерина: Может, они не всегда понимают, чем мы занимаемся. Но, безусловно, поддерживают и помогают. Без них было бы тяжело. Это один из немаловажных факторов успеха.

- Екатерина, Илья, а поисковая работа – она все-таки вашу семью объединяет? Или напротив – труднее стало в отношениях из-за этого первое время?

Екатерина: В нашу жизнь и быт поисковый отряд «Лиза Алерт» входил постепенно. Не было такого, что мы раз – проснулись, и у нас пять поисков в день (смеется). Мы первое время раз в две недели чем-то занимались. Это сейчас у нас все очень бурно. Но все равно, я не помню такого момента, когда бы нам это мешало. Сложно было, когда приходилось куда-то ехать в ночь – я понимала, что Илья сейчас уедет, и я одна останусь. А вообще мы даже не заметили, как оно стало занимать такую серьезную часть жизни.

Илья: Первое время было не так много заявок – о нас же почти не знали. Сейчас несколько поисков в день может быть, но мы уже знаем, как их распределить грамотно.

- А работа с поисковой деятельностью никогда не конфликтовала?

Илья: На моей прежней работе проблем не было. А кто-то из наших поисковиков работает на заводе, к примеру, - им было сложнее отпрашиваться. Сейчас мы работаем сами на себя и можем спланировать график, как нам удобно.

- Кроме работы и отряда, все-таки остается немного времени для отдыха? Может, у вас есть свои традиции, которые помогают отвлечься, расслабиться?

Илья: В период карантина мы, например, завели традицию почти каждый вечер играть в настольные игры.

Екатерина: Это обычное домашнее времяпровождение, но в период ограничений оно стало более осознанным, потому что мы все вместе дома находились. Плюс познавали «прелести» дистанционного образования. У нас же теперь три школьника в семье. А вообще Илья сейчас детей к природе начал приобщать – в походы вместе ходим, ориентироваться по компасу их учим. В общем, мини-курс будущего поисковика уже стартовал у них (смеется).

Илья: Но спасателями или поисковиками они вроде пока становиться не собираются. Видят, когда, что я начинаю собираться, спрашивают: «Пап, а ты куда?», - отвечаю: «На поиск». Поспрашивают немного, кто потерялся, где. Но без особого какого-то энтузиазма. Для них это привычная картина уже.

Екатерина: Кстати, недавно тут папа на глазах у детей дедушку нашел, которого искали. Думали, у них впечатлений будет на сто лет вперед, а они вроде бы не особенно воодушевились.

Илья: Да, всю ночь наша группа искала его. А у нас было запланировано, что я детей отвезу на дачу. Выезжаю из города и смотрю – идет мужчина, похожий по описанию на нашего. Позвонил инфоргу поиска, все рассказал, в итоге оказалось, что это действительно он. Стоял с ним, отвлекал, чтобы он не ушел вдруг, пока родственники не приехали. Дети сидели и наблюдали за этим. Но им действительно все это привычно, ведь это в их жизни было практически всегда.

- Вы часто рассказываете, как родителям правильно обучать детей безопасному поведению. А ваши дети когда начали узнавать эти правила?

Илья: Учить-то мы учим, а вот насколько они все это понимают – это уже другой вопрос. Конечно, объясняем постоянно им все.

Екатерина: Лично я, когда провожу эти лекции, всем родителям говорю: «Не нужно паранойи». Наверное, потому что я много лет в отряде – то понимаю, что от всего стопроцентно не убережешься. Естественно, мы поясняем все своим детям, но абсолютный контроль не выстраиваем. Правда, как только я сама столкнулась с ситуацией, когда у меня самой ребенок потерялся, я сначала «включила» мать. У меня началась та самая паника. Дочка после школы ушла гулять и у нее сел телефон всего-навсего. Но я-то не знала, где она находится. Ее нет час, два – я пугаюсь и начинаю бегать в ужасе. Потом я взяла себя в руки и применила все то, чему я учу людей. Все закончилось благополучно. Нервы попортила, но при этом поняла, что ни один родитель не застрахован от такой реакции, включая меня.

- Спустя столько лет вы уже совсем не сомневаетесь в том, что выбрали свой путь?

Екатерина: Знаете, это как рождение ребенка - наше нахождение в отряде и принятие себя в этой деятельности. Как ребенок растет и под него вся жизнь подстраивается, так и отряд меняет нашу жизнь, и мы его вписываем в нее. Я, например, дважды в неделю заступаю на пост оперативного дежурного отряда «Лиза Алерт» и, соответственно, все свои расписания подстраиваю под это. Все домашние знают, что в это время маму нельзя трогать – она на дежурстве. Даже отпуск будем планировать, исходя из того, как у нас будут складываться дела в отряде. Конечно же, захочу уйти - никто меня держать не будет. Другой вопрос в том, что мы уже, наверное, не сможем по-другому.