Игорь Артасов: Разработка обязательного ЕГЭ по истории пока не ведется

Зампред федеральной комиссии разработчиков контрольных измерительных материалов ЕГЭ по истории Игорь Артасов провел в Институте регионального развития Пензенской области семинар для педагогов. После мероприятия он ответил на вопросы шеф-редактора ИА «Пенза-Пресс» Александра Полякова о том, за что критикуют единый госэкзамен, станет ли ЕГЭ по истории обязательным в 2017 году и какие темы школьники знают хуже всего.

– 26 ноября министр культуры Владимир Мединский высказал мнение, что оценка знаний с помощью ЕГЭ не совсем объективна. Вы с ним согласны?

– Я, конечно, не соглашусь в данном случае с уважаемым министром культуры, потому что ведется огромная работа, нацеленная на то, чтобы эта оценка была объективной. Мы сегодня в значительной степени усовершенствовали ЕГЭ по истории. Проверяются не только знания о фактах по всем периодам – проверяется огромный комплекс умений: умение аргументировать, работать с историческими источниками, картой, с иллюстративным материалом. Ну а что подразумевал министр культуры, я просто не знаю. Это странная формулировка. Если бы он конкретизировал свое оценочное суждение, тогда можно было бы спорить предметно.

– А за что предметно критикуют сейчас ЕГЭ по истории?

– Критика сыпется с разных сторон, даже какого-то единого направления выделить нельзя. Например, критика по поводу присутствия в ЕГЭ элементов по истории зарубежных стран: вопросы номер 1 и 11. Кто-то считает, что этих заданий вообще не должно быть. С этим трудно согласиться, потому что есть школьная программа, где около 30% времени отводится на изучение истории зарубежных стран. Другие считают, что надо проверять еще и знание истории стран Азии и Африки. Сейчас разрабатывается концептуальный документ по истории зарубежных стран, где будут прописаны все элементы содержания, которые должны дети знать.

– Сейчас много говорят о том, что ЕГЭ по истории может стать обязательным с 2017 года. Эти разговоры имеют под собой какие-то основания?

– Я могу сказать только одно: пока работа над обязательным ЕГЭ по истории не ведется. Если в министерстве образования скажут его разработать, мы разработаем. Но пока мы этим не занимаемся.

Есть другой сюжет – всероссийские проверочные работы, которые будут писать по пяти предметам, в том числе и по истории. В этом году они пройдут в пилотном режиме, впоследствии для 11-классников они станут обязательными. Но относиться к ним как к обязательным экзаменам нельзя. Это именно проверочная работа, для которой произведен соответствующий отбор материала, нацеленный на то, что ее должны написать выпускники, которые специально не готовились к экзамену.

Ничего страшного, если выпускник, который не связывает свое будущее с историей или с юриспруденцией, не будет знать, например, про судебник Ивана III. Это плохо, конечно, но не смертельно ни для него, ни для общества. Он будет полноценным гражданином России даже без этого знания. С другой стороны, если человек, заканчивая школу, не знает ничего о событиях Великой Отечественной войны, о том, с кем мы воевали в эти годы, о битве за Москву, коренном переломе – тогда ему действительно будет трудновато вписаться в нашу повседневную жизнь. Для него 9 Мая будет просто выходным днем. Это, конечно, ужасно. С этого начинается потеря той гражданской идентичности, о которой мы говорим.

– Какие темы, исходя из результатов ЕГЭ, школьники знают хуже всего?

– Статистика этого года нам показала, что школьники, к огромному сожалению, плохо знают именно Великую Отечественную войну. Это одна из самых трудных тем, но простейшее задание по ней имеет один из самых низких показателей выполнения.

– С чем это связано? С небольшим количеством часов, которые отводятся на изучение этой темы?

– И с этим тоже. Четыре часа на четыре года войны – очень мало. Но это связано еще и с тем, что для поколения школьников, которые сдают сейчас ЕГЭ, война – это далекое прошлое. Когда мы росли, дух героизма витал в воздухе, мы им дышали. Родители говорили о войне в повседневных беседах, мы это воспринимали как недавнюю историю – вот они, ветераны, мы с ними общались, слышали их рассказы, видели их шрамы. Конечно, это не могло не действовать. Для современного поколения это становится такой же историей, как война 1812 года.

– С отменой тестовой части в 2016 году результаты экзамена ухудшились?

– Наоборот, улучшились. Мы на 1% написали работу лучше, чем в 2015 году, после отмены заданий с выбором одного ответа.

– Почему так произошло?

– Факторов тут много. Те задания, которые включены в работу вместо тех, что были раньше, тоже соответствуют базовому уровню. К примеру, задание на соотнесение, но оно составлено так, что его нетрудно выполнить. Нельзя сказать, что это каким-то образом усложнило экзамен, даже наоборот. Много говорили неправильного о задания с выбором одного из четырех ответов. Они не все были легкими. Некоторые из этих заданий можно составить так, что они будут сложнее тех, в которых надо самостоятельного сформулировать ответ. Это зависит от фактов, которые мы проверяем.

– Есть распространенное мнение, что правильные ответы в этих заданиях можно было угадать, попасть пальцем в небо.

– Минимальный первичный балл, который необходимо было набрать в 2015 году, чтобы сдать экзамен, был равен 13. Заданий в выбором одного ответа было 21. Попасть в 13 случаях невозможно, перескочить минимальный порог с помощью «угадайки» совершенно нереально.

С другой стороны, с тем, что надо было убирать эти задания, мы согласны, и мы это сделали добровольно. Не надо говорить, что на нас кто-то давил. Это было связано с работой по выравниванию вариантов. Анализ ЕГЭ прошлых лет нам показал, что вариант становится легче или сложнее из-за неравномерности распределения именно этих заданий. Главное заключается в том, чтобы у двух выпускников, которые сидят за соседними партами, варианты были одинакового уровня сложности.

– Вскоре после своего назначения министр образования РФ Ольга Васильева призвала совершенствовать ЕГЭ . Как вы думаете, в каком направлении это будет осуществляться?

– Я вижу это совершенствование в плане какого-то изменения в задании, где нужно давать развернутый ответ в виде связного текста. Сейчас мы не обращаем внимание на стилистические ошибки. Хотелось бы, что выпускники писали это более литературно. И в то же время, не хотелось бы отказываться от тех достижений, которые сейчас уже есть. Очень плохо будет, если мы так, в угоду каким-то мнимым улучшениям, откажемся от того хорошего, что сейчас имеется в экзамене.