«Дом Мейерхольда»: тогда и сейчас. Интервью с Наталией Кугель и виртуальная экскурсия

Февраль 2019 года – знаковое время для «Дома Мейерхольда»: 10 числа исполнилось 145 лет со дня рождения режиссера-реформатора Всеволода Эмильевича, а 24-го круглую дату, 35 лет, отметит сам дом. О новшествах и непростой судьбе гения биомеханики, проблемах и чаяниях работников сегодняшнего «Театра доктора Дапертутто» в юбилейный год журналисту ИА «Пенза-Пресс» рассказала его художественный руководитель Наталия Кугель.

- Наталия Аркадьевна, дом, где сегодня дает спектакли «Театр доктора Дапертутто», был построен, когда будущему режиссеру уже было семь лет. Задолго до этого его отец, немец, приехал в Россию – есть мнение, что ради заработка. Но почему его выбор пал именно на Пензу?

- Честно говоря, понятия не имею, Мейерхольды никому не сказали. Наверное, посмотрели по карте, увидели – черноземный район, много фруктов. Отец Мейерхольда же собирался заниматься виноделием. Он делал из местных ягод и местной воды замечательные наливки и настойки. Вполне закономерно, что такой богатый и расчетливый немец, тем более – прусак, приехал именно в центр России. Здесь, возможно, не было большой конкуренции, было дешевле жилье, земля.

- Можно сказать, что увлечение театром у Мейерхольда зародилось здесь? Можно ли назвать Пензу того времени театральным городом?

- Это чувство рождается с человеком крупного таланта. Если он не идет по этому пути, не слышит свой голос, то это так же и закрывается. Наверное, многие физики, филологи могли стать прекрасными артистами. Мейерхольд участвовал в домашних спектаклях, их организовывал. Это было тогда интересным. Он себя выражал, искал. И, как я думаю, он хотел выстроить какой-то свой мир.

Он хотел что-то сказать краской театра. Сначала актерской. В то время не было профессии режиссер, даже в крупных театрах. Вообще режиссер как профессия началась с Мейерхольда. Здесь вопрос не в том, куда идти и как, а в том, с чем идти, с какой концепцией. Каждую хорошую пьесу можно поставить по-разному. И три-пять крепких режиссеров смогут поставить совершенно разные спектакли, оставив автора при его интересах, но прокладывая линию другим путем.

Что касается Пензы – говорят, до 80-х годов здесь был вполне сносный провинциальный театр. Пенза была достаточно богатым городом, здесь появилось одно из первых филармонических обществ, 11 любительских театров. По-видимому, была потребность в этом.

- Всеволода Мейерхольда называют реформатором театра. Что принципиально нового он привнес в этот вид искусства?

- Он ввел новый взгляд на театр. Поломал многое, выводил актеров из зала, до него такого никогда не было. Вращающийся круг с декорациями на сцене – это тоже Мейерхольд. Он вообще мечтал о театре-трансформере, чтобы площадка могла меняться во время спектакля.

Открытые декорации без занавеса – опять он. Мейерхольд придумывал оригинальные способы передать свою мысль – например, что люди очень мелкие. В «Даме с камелиями» (16+), например, сделал чуть больше стулья, стаканы, чашки, яблоки. И человек рядом с ними становился маленьким для зрителей. И таких находок было очень много. Он не просто их придумывал – они возникали в связи с тем, что он ставил.

- «Театр Доктора Дапертутто» имеет множество особенностей, которые отличают его от других. Например, чисто мужской коллектив, отсутствие антрактов, кулис… Все это кажется странным для зрителей, которые привыкли к другому театру. Что это – желание как-то обособиться или результат обстоятельств? И почему театр назван именно так?

- Доктор Дапертутто - это псевдоним Мейерхольда, он так себя называл. Взял это из рассказа Гофмана, там был «доктор Везде», который все может. И поскольку театр имени Мейерхольда уже существовал, мы решили взять его псевдоним. Нам показалось, что так скромнее.

В самом начале, когда я придумала «Театр доктора Дапертутто», который бы работал в жанре комедии дель арте, ко мне пришли одни мужики. Их было четверо. И я подумала: «Почему вообще в комедии дель арте должна быть женщина?» Я их, честно говоря, боюсь. Где мужчина и женщина – там какие-то разборки, отношения, это 100%. Да и потом, у нас нет условий – нет раздельных гримерок, мы актеров держим в подвале. Еще там у нас пошивочный цех, столовая, декорации.

Потом появились еще мужчины, и я подумала: «Как хорошо, мы будем прыгать, будем летать, сражаться на саблях. Ни с какими женщинами у нас проблем не будет». И это правильно. То есть это вовсе не потому, что мы хотели выпендриться, просто у нас так получилось. И из-за того, что жанр - дель арте, это итальянская комедия масок.

К слову, Мейерхольд сам очень хотел заняться дель арте, но не успел – не смог, не созрел. И Александринский театр нам подарил полный корпус сценариев фьяб - дель арте, которые Мейерхольд откладывал для себя. Но, к сожалению, в таких условиях, как сейчас, со сценой шириной в 3,5 метра, мы не можем играть ничего волшебного.

Если нам попадается пьеса, где есть отношения, мы берем ростовую куклу. Но если что-то комичное, гротескное, то мужчины за женщин прекрасно работают. 

Что касается количества актеров… Их всего семь, этого действительно недостаточно для многих спектаклей, которые можно было бы поставить. Штат укомплектован на 37%. Один и тот же человек – помощник режиссера, завтруппой, гладильщик. Я – режиссер, художник по костюмам, завмузеем, завлит и снабженец. Если кто-то один из нас уйдет – что останется? Плохо это.

Антракта у нас нет, потому что и людей некуда вывести, и вообще я перерывы в спектаклях, честно говоря, очень не люблю. Без них как-то живее. Даже если была бы такая возможность, я бы, наверное, их не ввела.

- Работа в таком ритме наверняка сложнее, чем в условиях обычного театра?

- Наши актеры по 15 лет работают в этом темпе, они под него заточены. Актерам другого театра в этом ритме работать очень трудно, и это нормально. От коленки зрителя до конца сцены – всего каких-то четыре метра, играть на расстоянии вытянутой руки от публики непросто.

- Многие говорят, что «Дом Мейерхольда» обладает мистической силой. Как вы считаете, есть в этом доля правды?

- Театр – это вообще по-своему мистично. Например, есть пьеса «Макбет» (18+), которую не хотят ставить, а если ставят, называют «Шотландской пьесой», но только не «Макбетом». Потому что умирают люди. Режиссер Кама Гинкас ставил в университетском театре в Шотландии «Макбета». Приехал в Москву – инфаркт.

«Дом Мейерхольда»… наверное, обладает мистической силой, не могу сказать. Раньше мы здесь часто ночевали, шаги слышали. Один раз сидела в комнате с коллегой, слышали, как кто-то с улицы прошел и по лестнице спустился в подвал. Думали, что кто-то из наших, но не выходит. Я пошла по подвалу, не побоялась, обошла все – никого. Но шаги были точно.

Театр – это как кукла Вуду. С ним нужно быть поосторожнее – если ты знаешь, что делаешь, то делай. А если нет, лучше не делай. Вообще я думаю, что жизнь сложнее, чем на первый взгляд, она имеет не один слой.

- Каких новых спектаклей ждать зрителям в юбилейный год «Дома Мейерхольда»?

- Если получится, мы хотим поставить спектакль по одной пьесе Эжена Ионеско. Название совершенно отвратительное – «Жертва долга», будет другое. И перевод нас не устроил, мы долго искали и нашли лучший. Правда, и там есть свои нюансы. Это абсурдистика. Вообще репертуар лепится из того, что мы можем сыграть и что сегодня интересно.

- Ни для кого не секрет, что попасть на спектакли «Театра доктора Дапертутто» - довольно непросто. Чтобы приобрести заветные билеты, люди занимают очереди у «Дома» с шести часов утра, а то и раньше. И даже при этом нет гарантии, что им удастся попасть на желаемый спектакль. Относитесь ли вы к этой ситуации как к проблеме и есть ли какой-то способ это изменить?

- Что нам делать? Мы и так приходим в восемь утра в субботу продавать билеты, а они приходят в три. Я же не могу заставить людей не приходить. Нам неудобно, стыдно, но что сделать?.. Нам рекомендовали поднять цены, мы их подняли. Они и сейчас смешные – 300 рублей для студентов и 400 для взрослых, но и люди у нас небогатые. Может быть, поднимем до 500 рублей, имеем на это полное право: актеры трудятся без антракта, отрабатывают полноценный спектакль – 1.40 – 2 часа, поют, танцуют.

- На творческой встрече в начале февраля вы упоминали о том, что, возможно, в перспективе на месте разрушенного в 1969 году флигеля появится новое здание, куда сможет переехать театр. И если это произойдет, то количество зрительских мест будет увеличено до 100. Расскажите подробнее об этих планах.

- Дом, в котором мы сегодня играем, был как бы полуконторой, а мальчики, включая младшего – Всеволода Мейерхольда, жили в том флигеле. Мы действительно мечтаем там поставить театр на 100 мест, посмотрим. Сейчас нас держат с согласованием наши соседи - им принадлежит кусок территории. У них раз в квартал проходит сбор, мы надеемся, в феврале он состоится – переносили с декабря, потом с января. У нас есть форэскизный проект за 300 тысяч. Но его еще нужно утверждать.

Когда мы получим согласование, то будем обращаться к губернатору, искать деньги. Он дал предварительное согласие, сказал: «Давайте попробуем». Сейчас мы находимся в ожидании.

Экскурсия до «Дому Мейерхольда»

ИА «Пенза-Пресс» предлагает читателям в год 145-летия со дня рождения гениального режиссера-земляка и 35-летия «Дома Мейерхольда» совершить небольшую виртуальную экскурсию по музейной экспозиции. Ее согласилась провести сотрудник театра Наталья Храпова.

«Дом» был открыт 24 февраля 1984 года, он стал первым мемориалом всемирно известного театрального деятеля как в России, так и за рубежом. Он создавался при поддержке внучки Всеволода Мейерхольда Марии Валентей и содействии второго секретаря пензенского обкома партии Георга Мясникова. Дневниковые записи, в которых он размышляет о создании нового культурно-исторического объекта, можно почитать в материале ИА «Пенза-Пресс».

Будущий режиссер вместе с братьями жил не здесь, а во флигеле, от которого, говорят, сегодня остался один фундамент. Об этом здании он вспоминал как о двухэтажном: под тем этажом, где сегодня продают билеты и проходят спектакли, есть еще один. Там были помещения для прислуги, гувернантки, сейчас на их месте располагаются гримерка, пошивочный цех, столовая, хранятся декорации.

Это помещение было основной гостиной. Здесь представлен Петербургский период жизни Всеволода Мейерхольда.

Этот экспонат иллюстрирует спектакль Мейерхольда – «Маскарад» (12+) по драме Михаила Лермонтова. Его называют «поминками по русскому театру». Премьера состоялась 25 февраля 1917 года в Александринском театре.

С Всеволодом Мейерхольдом много работал художник Александр Головин. Он написал портрет театрального режиссера. В соавторстве они придумали объемные декорации.

Мейерхольд был блистательным скрипачом и пианистом, поэтому на экспозиции отдельное место отведено музыкальным инструментам.

В шкафу – личные вещи Всеволода Мейерхольда. Правда, они не из пензенского дома, а привезены из Москвы.

Есть здесь и несколько фото актрисы Веры Комиссаржевской, в Драматическом театре у которой Мейерхольд работал режиссером-постановщиком некоторое время.

Одна из самых любимых актерских ролей Мейерхольда – роль грустного Пьеро в блоковском «Балаганчике» (16+). В этом образе режиссера запечатлел Николай Ульянов.

В этом зале представлен период революции и конструктивизма в творчестве Всеволода Мейерхольда. Падающие чемоданы и зеркало, отмечает Наталья Храпова, символизирует крах не только страны, но и судьбы самого режиссера.

«Он был гений идей. Воплотил какую-то в постановке, и еще раз использовать ему уже неинтересно. Многое даже из того, что сейчас предлагается мировым театром как ноу-хау, например, стали использовать экран в постановках, - это было придумано Мейерхольдом еще в 1920 году. Современный балет, который к классическому никакого отношения не имеет, - это отголоски его биомеханики. У него было несколько постановок, он быстро остыл, но идея была его. А в Великобритании до сих пор есть целый театр, где по его записям пытаются ставить в биомеханике спектакль. Театр – это эмоция, а в биомеханике Мейерхольда она выражается в положении тела актера. Не в гриме, не в костюме, не в музыке, не в декорациях. У очень многого из того, что сейчас предлагается, ноги растут оттуда», - отметила сотрудник «Дома Мейерхольда».

За маленькой копией сцены – фото другого реформатора театра того времени, режиссера Константина Станиславского. Эксперты считают, что этот человек является самым значимым в жизни Мейерхольда.

«В 1937 году у Мейерхольда отобрали театр, и он остался без средств к существованию. Станиславский пригласил его в свой театр режиссером, и Бахрушин записывает, что, уже будучи тяжело больным, Станиславский говорит: «Сохраните Мейерхольда, только он – мое продолжение». И еще говорил: «Я знаю только одного режиссера в России, и не только в России. Это Мейерхольд». Станиславский оставил распоряжение, что театром после его смерти должен руководить Мейерхольд. И в уголовном деле он проходил как руководитель театра имени Станиславского. Он очень любовно относился к своему блудному сыну», - рассказала Наталья Храпова.

В третьем зале отражен московский период жизни Мейерхольда. Внимание сразу притягивает большой портрет режиссера, написанный незадолго до его смерти. Он висел дома у его младшей дочери Ирины, которая вышла замуж за Василия Меркурьева.

Также здесь представлены подарки от Кукрыниксов - творческого коллектива советских графиков и живописцев.

Здесь хранятся и копии расстрельных документов Всеволода Мейерхольда – приговор, справка, свидетельство о смерти.

Эти стулья служили декорациями к одному из спектаклей.

Последнее помещение – кабинет отца Мейерхольда. Здесь сохранены потолок и стены.

«Мейерхольдам в Пензе принадлежала целая улица домов, два винно-водочных завода, два летних имения под Пензой. Усадьба была огромной – от ул. Володарского (тогда была Лекарской) до Московской. Здание завода сохранилось, потому что в советское время там была школа.

В 1896 году дом продали за долги. Причем купила его вместе с заводом крестьянка. Дом сохранился, потому что здесь были коммуналки. В 1923 году он был национализирован, заселен, поэтому сохранился. Здесь жило 11 семей. С 1973 по 1979 годы отсюда расселяли людей, а в 1980 году сюда пришли художники-реставраторы, в 1984 году музей открылся», - рассказала Наталья Храпова.

Так выглядели дом и улица Лекарская в те времена.

В этом зале находится больше всего вещей, принадлежавших Мейерхольду и его семье. Сохранились некоторые предметы мебели (стульчик, буфет), личные предметы - молитвенник на немецком языке, мамина голубая шкатулка, подсвечник, ключница.

Отец Мейерхольда занимался виноделием, напиток продавали вот в таких бутылках. В народе его называли мейерхольдовкой-углевкой.

Из личных вещей семьи Мейерхольда – также звонок для прислуги, фамильная сигарница, будильник.

Этого слона дают подержать на счастье актерам «Театра доктора Дапертутто». Есть легенда, что хоботок ему сломал именно Мейерхольд, когда был маленьким.

Коллектив ИА «Пенза-Пресс» поздравляет главного режиссера и художественного руководителя Центра театрального искусства «Дом Мейерхольда» Наталию Кугель, а также сотрудников учреждения с двойным праздником, а также благодарит за возможность прикоснуться к истории и узнать больше о великом земляке.